139 слов. странное. автор старался, но больше про них ему сказать нечего.
Кид - долбанутый. Вот что точно знал Ло. Единственная ясность и константа в их как бы "отношениях". И явиться этот долбанутый мог откуда угодно, когда угодно. Например, так, в самый ливень в глухой подворотне спрыгнуть с ближайшей - что, впрочем, не обязательно - крыши, зацепить пирсингом тонкую губу, рассадить кожу до крови, цапнуть острым клыком. И исчезнуть. В ту же глухую серую муть улицы дрянного мегаполиса, где обоим приходится как-то жить. Затылок утыкается во влажную кирпичную кладку, пока кровь принимает положенную, размеренную скорость бега. Вдох-выдох, вместо поцелуя - капли дождя холодят порез. Кто знает, что ждет дальше, кто знает, где, как появится Юстасс в следующий момент? Какие еще закоулки и стены пронаблюдают их страсть? Долбанутая романтика. Такая же, как Ло. Как Юстасс. Ледяные струи ласкают лицо, а доктор чувствует длинные бледные пальцы с крашеными черным ногтями. И это... хорошо.
Кид - долбанутый. автор, ну вы даете, начать рассказ с такой реплики - это шикарно )))
В ту же глухую серую муть улицы дрянного мегаполиса, где обоим приходится как-то жить.Какие еще закоулки и стены пронаблюдают их страсть? Долбанутая романтика. Такая же, как Ло. Как Юстасс. замечательные строки! все как я люблю. и текст такой настоящий.
483 словаЛопатки и затылок Ло упираются в холодную кирпичную стену. Он смотрит в глаза нависающего над ним Кида. В темноте они черны, как дно канализационного люка. Ночь плетет тонкие сети сумрака, опутывает ими узенький переулок, похожий на червя. Пахнет сыростью и терпким одеколоном Кида. Из ночного клуба, что находится в соседнем здании, гулко и приглушенно льется музыка. Она пульсирует в воздухе неровным ритмом, в нее вплетаются звуки оживленных пьяных голосов и звонкого женского смеха. Ло запускает пальцы в густые, повлажневшие от падающей с неба влаги волосы Кида, стискивает их в кулаке. Кид держит его подбородок двумя пальцами, тянет его вверх, заставляя приподнять голову, чуть наклоняется и долго смотрит ему в глаза. Его близкое горячее дыхание дразнит губы Ло. С грязно-коричневого неба на лицо падают контрастно холодные капли дождя, вычерчивают мокрые линии, облизывают кожу, мягко бьют по плечам. Ло едва не дрожит от предвкушения, но ничем себя не выдает, бездействует. Он выжидает. Они оба выжидают, словно кругами бродящие друг вокруг друга хищники, приглядываются, принюхиваются, и каждый ждет сигнала, неуловимо исходящего от другого. Кид наклоняется ниже. И Ло невольно выдыхает, судорожно и неровно, когда влажный язык касается его шеи. Следом на разгоряченную кожу ложатся губы Кида, жадные и требовательные. Они поднимаются выше, язык оглаживает округлый выступ подбородка, пока губы Ло, наконец, не оказываются в плену встречного напора. Поцелуй - вызов. Поцелуй - борьба. Он горчит. У него привкус дорогого алкоголя и острого желания. Ладони Кида уверенно заползают под футболку Ло, оглаживают его поясницу, одна из них протискивается под пояс джинсов и лапает его за задницу - нижнего белья на нем нет. Между ног пропихивается колено и потирает его промежность сквозь грубую джинсовую ткань. Ло не сдерживает стона. Кид отвечает ему удовлетворенным рычанием, ему нравится, когда обычно сдержанный и непробиваемый Ло откликается на его грубые ласки. Его огонь неотвратимо топит лед Ло. Это естественный ход вещей. Дождь припускает сильнее, как будто хочет погасить накаляющуюся и сгустившуюся вокруг них ауру вожделения...
- Где Кид? Он пятнадцать минут назад куда-то пропал... - раздается громкий голос с главной улицы. К нему присоединяются еще несколько голосов, о чем спорящих вразнобой. - Может, он с бабой?.. Ло не может сдержать усмешку. Кид отрывается от него и раздосадованно бьет кулаком по стене. - Блять, это мои. Потеряли... - ворчит он, едва не рыча. Ло облизывает губы, стирая с них вкус губ Кида, и поправляет задравшуюся футболку, которая уже неприятно липнет к телу. Проводит ладонью по мокрым волосам. - Иди, пока их не понесло тебя искать, - не глядя на Кида, говорит он. - Я подожду, выйду позже. Кид вдруг сгребает его за воротник, притягивает к себе и целует так, словно они видятся в последний раз, горячо, яростно и отчаянно. - Мы не закончили... - с очевидным намеком напоминает он напоследок, после чего разворачивается и оставляет Ло в сырой темноте переулка. Ло ждет, пока черный силуэт Кида не скроется за углом здания, и пока дождь не смоет едва уловимо витающий в воздухе запах его одеколона...
Кид - долбанутый. Вот что точно знал Ло. Единственная ясность и константа в их как бы "отношениях". И явиться этот долбанутый мог откуда угодно, когда угодно. Например, так, в самый ливень в глухой подворотне спрыгнуть с ближайшей - что, впрочем, не обязательно - крыши, зацепить пирсингом тонкую губу, рассадить кожу до крови, цапнуть острым клыком. И исчезнуть. В ту же глухую серую муть улицы дрянного мегаполиса, где обоим приходится как-то жить.
Затылок утыкается во влажную кирпичную кладку, пока кровь принимает положенную, размеренную скорость бега. Вдох-выдох, вместо поцелуя - капли дождя холодят порез. Кто знает, что ждет дальше, кто знает, где, как появится Юстасс в следующий момент? Какие еще закоулки и стены пронаблюдают их страсть? Долбанутая романтика. Такая же, как Ло. Как Юстасс.
Ледяные струи ласкают лицо, а доктор чувствует длинные бледные пальцы с крашеными черным ногтями. И это... хорошо.
В ту же глухую серую муть улицы дрянного мегаполиса, где обоим приходится как-то жить.Какие еще закоулки и стены пронаблюдают их страсть? Долбанутая романтика. Такая же, как Ло. Как Юстасс.
замечательные строки! все как я люблю. и текст такой настоящий.
Спасибо, открывайтесь)
Заказчик.
Автор, ага.
только ты могла назвать Кида долбанутым и написать про мегаполисы
вот тебе мое спасибо:
все относительно, но я и не пытаюсь доказывать, что он нормальный.. это ж Кид
вам спасибо)
а.