Пьяный Шичибукай – страшное зрелище. Какой там приказ об общем сборе – покрасневшая Императрица Пиратов даже на ногах устоять не способна. - У вас была гулянка? – с уважением спрашивает Момонга у одной из амазонок, с почтением транспортировавшей на его корабль почти бессознательное тело. - Сестра лечилась от неудачной любви, - отвечает та, облизнув губы раздвоенным языком. – Прежде чем забыться, она велела доставить ее на ваш корабль. Там у вас вроде какое-то собрание… - Неудачная любовь… знакомая песня, - вздыхает Момонга. На его памяти Боа Хэнкок лечится от этой напасти уже не первый год. Вот и сейчас – стоит амазонке отбыть, как нетрезвая Императрица, с трудом сфокусировав взгляд на Момонге, сообщает: - Ах, моя любовь! - Ослепла, - бурчит тот, краснея как рак, и, понимая, что с ней в таком состоянии каши не сваришь, перебрасывает Импереатрицу через плечо. Приказ должен быть исполнен. - Я тебя таааак люблю! – кричит Хэнкок, посылая воздушные поцелуи; Дозорные вокруг краснеют и только что не каменеют от восторга. Один из них подходит на недопустимо близкое расстояние, и Момонга скрипит зубами – проблематично быть телохранителем красивой женщины. Да еще какой красивой… Одного взгляда хватает, чтобы непутевый Дозорный отшатнулся. - Руки прочь, бестолочи, - себе под нос бубнит Момонга, - это моя Богиня и только я могу к ней прикасаться! Он очень надеется, что его не услышали.
-
-
25.07.2012 в 20:48Пьяный Шичибукай – страшное зрелище. Какой там приказ об общем сборе – покрасневшая Императрица Пиратов даже на ногах устоять не способна.
- У вас была гулянка? – с уважением спрашивает Момонга у одной из амазонок, с почтением транспортировавшей на его корабль почти бессознательное тело.
- Сестра лечилась от неудачной любви, - отвечает та, облизнув губы раздвоенным языком. – Прежде чем забыться, она велела доставить ее на ваш корабль. Там у вас вроде какое-то собрание…
- Неудачная любовь… знакомая песня, - вздыхает Момонга. На его памяти Боа Хэнкок лечится от этой напасти уже не первый год.
Вот и сейчас – стоит амазонке отбыть, как нетрезвая Императрица, с трудом сфокусировав взгляд на Момонге, сообщает:
- Ах, моя любовь!
- Ослепла, - бурчит тот, краснея как рак, и, понимая, что с ней в таком состоянии каши не сваришь, перебрасывает Импереатрицу через плечо.
Приказ должен быть исполнен.
- Я тебя таааак люблю! – кричит Хэнкок, посылая воздушные поцелуи; Дозорные вокруг краснеют и только что не каменеют от восторга. Один из них подходит на недопустимо близкое расстояние, и Момонга скрипит зубами – проблематично быть телохранителем красивой женщины. Да еще какой красивой…
Одного взгляда хватает, чтобы непутевый Дозорный отшатнулся.
- Руки прочь, бестолочи, - себе под нос бубнит Момонга, - это моя Богиня и только я могу к ней прикасаться!
Он очень надеется, что его не услышали.